Знаковые имена в истории Кольцовского театра

Николай Тимофеев

ВАДИМ СОКОЛОВ: ИГРАВШИЙ ЛЕНИНА БЕЗ ГРИМА

Вадим Александрович СОКОЛОВ
К 90-летию со дня рождения

05.03.1934 – 15.11.2001

Единственный в истории воронежского театра актер, позолоченный бюст которого был отлит еще при жизни. Народный артист РСФСР. Делегат ХХYI съезда КПСС от Воронежской партийной организации. С 1978 по 1995 руководил Воронежским отделением Всероссийского театрального общества (сегодня — Союз театральных деятелей РФ).

Когда он в конце 1970-х проходил по широкому коридору пятого этажа в здании Воронежского обкома партии, приоткрывались двери «высоких» кабинетов и шелестел шёпот: «Ленин! Ленин пошёл…».

Жизненная и творческая судьба Вадима Александровича Соколова самым причудливым образом сплелась с советской эпохой и системой ее, прежде всего идеологических, ценностей.

Родился В. А. Соколов в 1934 году в селе Вожега Вологодской области, но городом школьного детства стал Ульяновск. Через много лет в беседах с критиками и журналистами, уже будучи известным актером, он не без гордости отметит: «…учился в школе, где учился Ленин, сидел за партой, которая стояла на том самом месте, где стояла парта Ленина. Жил на улице имени Ленина, где стоит дом-музей Ульяновых. Играл роль молодого Ленина в Ульяновском драматическом театре…». Эти факты начала жизни в решающей степени определили и дальнейшие этапы творческой биографии.

В 1956 году В. А. Соколову исполнилось 22 года. Он недавно возвратился из армии, активно посещал драмколлектив, танцевальный кружок и хор в областном Доме офицеров. По-армейски хорошо физически сложенного, с приятной внешностью, дисциплинированного паренька приметил актер Ульяновского областного театра А. П. Рудяков и порекомендовал его главному режиссеру. Так, не имея специального и даже общего среднего образования, молодой Вадим Соколов попал в труппу профессионального театра. Здесь он оказался очень кстати, потому что не доставало молодежи на роли современных героев. А новичок, по внешним данным, мог еще претендовать и на амплуа героя-любовника.

В 1963 году Вадима Соколова, прошедшего начальную актерскую школу в Ульяновском театре, приглашают в Куйбышев — в один из самых престижных театров российской провинции, которым руководил режиссер П. Л. Монастырский. Он научил молодого актера всесторонне анализировать порученную роль, выстраивать образ и чувствовать свою нишу в общей концепции спектакля. За три сезона на куйбышевской сцене он сыграл несколько заметных главных ролей в репертуаре того времени: Марата в пьесе А. Арбузова «Мой бедный Марат», Ильяса в постановке «Тополек мой в красной косынке» по Ч. Айтматову и другие. Тот факт, что режиссёр из большого театрального коллектива на роль Марата в пьесе А. Арбузова, где всего трое действующих лиц, выбрал почти новичка без специального образования, многое говорит в пользу и режиссёра, и артиста. Исполнитель роли Марата должен побывать в трёх различных психологических состояниях и трёх возрастных категориях. Актёр справился с ролью, которая открыла перед ним непростой мир сценических трансформаций.

Но всё-таки как зрелый художник сцены Вадим Соколов сложился в воронежском Кольцовском театре, которому верой и правдой служил с 1966 по 2001 год. Молодой, тридцати с небольшим, по-мужски хорошо сложен, лицо открытое, с правильными крупными чертами, с большим лбом и черными кудрями, с внимательным вдумчивым взглядом, к тому же чрезвычайно ответственный, дисциплинированный, он весьма кстати подходил на роли ответственных партийных работников. В те годы началась подготовка к 100-летию со дня рождения В. И. Ленина, и театры соревновались в постановке идейно звучащих пьес.

Дебют новичка состоялся в документальной драме М. Шатрова «Шестое июля». Вадим Соколов сыграл в ней сподвижника Ленина Якова Свердлова. По оценке критиков, Соколов воплотил «тип героя идейной непреклонности, героя-борца, отличавшегося вместе с тем какой-то особой мягкостью всего своего облика». В том же ряду «героя идейной непреклонности» последовавшие затем одна за другой: роль подпольщика-революционера Бродского в «Интервенции» Л. Славина, советского разведчика Белова в инсценировке романа В. Кожевникова «Щит и меч». Впрочем, в 1970 году случилась весьма симпатичная работа и за пределами «идеологического» амплуа — роль Рабачева в пьесе А. Н. Островского и Н. Я. Соловьева «Светит да не греет». Были среди его персонажей и передовые современники — Егор в «Марии» А. Салынского, Сергей Серегин в «Иркутской истории» А. Арбузова. По поводу последней критики писали, что в герое Соколова «есть юношеская основательность, может быть, несколько пугающаяся юмора, но зато неколебимая в понимании главных ценностей жизни… Понимание истинных интересов общества, времени, нравственности заставит его героя не раз еще переступить через самого себя. А тяжкая, порой жестокая необходимость этого вызовет в его душе кровоточащие раны, и они отзовутся в сердцах зрителей очищающим состраданием».

И вот, имея в начале жизни необычную — «ленинскую» — биографию и аттестат об окончании вечерней школы, сыграв, благодаря своей типажности и самодисциплине, роль молодого Ленина, а потом целую галерею сподвижников вождя и героев «идейной непреклонности», но не имея необходимого культурного багажа, актер, конечно же, не мог не чувствовать психологического дискомфорта. Ему надо было, особенно в условиях усиливающегося к концу шестидесятых идеологического надзора, и в жизни соответствовать своим героям. К тому же малограмотные и потому нередко доверчивые к персонажам искусства идеологические надзиратели нередко ставили знак равенства между сценическим героем и актером его воплотившим. Вадим Соколов чувствовал, что от него и в жизни требуют быть таким же «идейным и непреклонным»…

Отсутствие профессионального ученичества Вадим Соколов компенсировал усиленным самообразованием. Не было, пожалуй, более прилежного и дисциплинированного артиста, который бы так внимательно и придирчиво, особенно во время застольного периода, когда происходил разбор пьесы и намечались пути ее сценического воплощения, слушал рассуждения и указания режиссера. Актеры Кольцовского театра помнят, как на репетицию Вадим Александрович приходил всегда с аккуратной папочкой под мышкой. Если удавалось сесть в укромном уголке, он незаметно записывал рассуждения режиссера, а если нет, то очень внимательно слушал, запоминал, а в перерывах переносил на бумагу. Такой порядок он завел еще в Куйбышеве, у Монастырского. Записи дома анализировал, оформлял, дополнял своими соображениями. Читал все, что только могло иметь хоть какое-то отношение к роли, делал выписки. В итоге у него накопились десятки записных книжек. Это была огромная работа, от которой мозг уставал. И тогда актер переключался, рисуя цветными карандашами экзотические цветы. Таких рисунков было множество. Роль каждую он тщательно переписывал от руки в тетрадочку, подчеркивал ударные фразы цветными карандашами… Таким образом, каждая новая роль была для него как партийное задание, которое необходимо выполнить наилучшим образом. И, надо признать, это ему удавалось. Впрочем, и партийные задания в чистом виде — тоже. В течение восьми лет он был секретарем партийной организации театрального коллектива.

В первой половине семидесятых чуть ли не все драматические театры страны поставили пьесу Бориса Васильева «А зори здесь тихие…»: о том, как погибали юные девушки, попавшие в окружение. А командиром над ними был «человек из крестьянского народа» старшина Федот Васков. В Кольцовском театре эту роль сыграл Вадим Соколов. С помощью талантливого режиссера В. И. Соловьева актер воплотил черты органической и достоверной характерности образа. Обстоятельность крестьянского прошлого Федота, проявляемая в одних сценах, сдерживаемый глубокий трагизм, когда приходится посылать девушек на верную смерть и ничем нельзя помочь, заставляли зрителя вполне поверить и сопереживать происходящему на сцене. Спектакль был показан в Москве. Об актере Соколове в журнале «Театр» и столичных газетах появились положительные отзывы.

Но вершиной «творчески-идеологической» биографии Вадима Александровича Соколова было исполнение роли В. И. Ленина во второй половине семидесятых. В 1977 году главный режиссер Глеб Дроздов поставил «Третью патетическую» Н. Ф. Погодина, в конце 1979 он же поставил «Синие кони на красной траве» М. Шатрова.

В первом спектакле Вадим Соколов играл Ленина в гриме, причем внешнее сходство было потрясающее. Во втором исполнитель роли Ленина, согласно авторской воле, должен был играть в современном костюме и вовсе без грима. Автору этой статьи довелось видеть обе постановки. Причем, вторую смотрел дважды. Настолько были убедительны известные позы, интонации, жесты, что довольно быстро зритель переставал замечать отсутствие портретного сходства. В плане сценическом это был высший класс!

Воронежский театр к этому времени уже имел в своём активе целую сценическую Лениниану. Гордился тем, что в 1937-м на неделю раньше Вахтанговского театра состоялась премьера пьесы Н. Погодина «Человек с ружьём», в которой впервые на советской сцене артист Василий Флоринский воплотил образ «вождя мирового пролетариата». До 1937 года воплощать на сцене или в кино образ Ленина было запрещено. В 1940-м В. Флоринский ещё раз отличился в той же роли в «Кремлёвских курантах» того же Н. Погодина. В 1958-м в заключительной пьесе погодинской трилогии о Ленине — «Третья патетическая» — роль вождя исполнил Леонид Броневой.

И вот прошло более 20 лет. Значительно изменились и время, и сознание народа, и восприятие истории и исторических личностей. Но всё это вместе взятое ещё не коснулось личности Ленина. Ещё пестрели кумачовые лозунги: «Ленин и теперь живее всех живых! Наше знанье, сила и оружие!». За шесть десятилетий пропаганды образа Ильича сцементировался определённый стереотип его поведения, его реакции в каждой исторически значимой ситуации: вот Ильич на трибуне, вот беседует с простым рабочим или служащим совнаркома, вот ведёт с товарищами полемику о продразвёрстке и т. д. Глеб Дроздов всё это хорошо понимал, как и автор пьесы «Синие кони на красной траве» Михаил Шатров. Пьеса и была построена из таких вот калейдоскопически-разноплановых выразительных сцен. Режиссёр Глеб Дроздов был большой мастер построения убедительных мизансцен. Если происходит общение — спор, столкновение интересов, характеров, принципов, — то он требовал от актёра предельной определённости выражения слова, чувства, интонации, жеста или паузы. То есть каждая конкретная мизансцена должна произвести на зрителя вполне конкретное впечатление. И в центре почти каждой из них в данной постановке был Вадим Соколов в роли Ленина. Помню: дважды смотрел с восхищением и поневоле убеждался в правоте идей! Вот что значит эмоциональное воздействие театра! Вот какова его способность представить что угодно в самом впечатляющем свете! Опасная, в общем-то, способность…

Воплотив образ Ленина на воронежской сцене, актер, естественно, получил редкое почетное звание — «Народный артист РСФСР», а также был избран членом обкома партии.

О том, как актер работал над ролью Ленина, он мог бы, наверное, написать целую книгу. Впрочем, его очерк об этом появился в журнале «Подъем». После переезда актера в 2001 году в Москву в его квартире осталось 55-томное собрание сочинений В. И. Ленина, отчеты партийных съездов и целая библиотека литературы идеологического содержания. Есть основания считать, что все это воспринималось и штудировалось всерьез. Недаром артист был много лет членом обкома партии, делегатом ХХYI съезда КПСС. На том съезде от многочисленной актерской братии огромной страны было, кажется, всего два человека…

В. А. Соколов играл роль Ленина в городе-побратиме Брно, на сцене Театра оперы и балета, на телевидении. Получал грамоты за эту роль на фестивалях в Москве, Ленинграде, Ульяновске…

При этом, надо отдать ему должное, он никогда не чванился, не важничал, не подчёркивал в общении с кем угодно своё особое положение. Он нёс его, как долг, как поручение, как груз, в общем-то, навязанный извне, обстоятельствами жизни. Впрочем, в общении был осторожен. Если кто-то вызывал его на диалог, задавал вопрос, он сначала внимательно смотрел в глаза этому человеку, не спешил с ответом, иногда просил уточнить, что от него требуется, как бы беря паузу для ответа. Впрочем, всё это происходило внешне весьма доброжелательно.

Народная артистка России Тамара Семёнова была частым партнёром в спектаклях с Вадимом Александровичем Соколовым. Вот как она оценивает его характер в одном интервью о Соколове конца 1990-х: «На пер­вом плане в его характере — подлинно мужские черты: деликатность, неконфликтность, умение „держать язык за зу­бами“… Я играю с ним в паре в спек­такле „Условия диктует леди“. Так вот, во время репетиции, когда что-то не выходило, а нервы натянуты, как стру­ны, я могла сорваться, накричать, наго­ворить такого, что другой на его месте не стерпел бы. А Вадим Александрович выслушает, помолчит, дает остыть, а потом — как будто ничего не произошло: „Ну, пошли работать…“. Судьба у него — не подарок, драматические моменты в творчестве колотили его не меньше, чем нас грешных, но он переносит уда­ры судьбы как настоящий мужчина и потому достоин уважения и как актер, и просто как личность».

Надо сказать, что творческая судьба Вадима Соколова складывалась весьма благополучно в разные периоды его жизни и при довольно частой смене режиссёров. Роли ему давались первоплановые. В 1980-м Глеб Дроздов, которому весьма удавались остропублицистические темы, удивил театральную общественность России уникальной темой — постановкой «Посеешь ветер…» о работе советских разведчиков в ставке Мао Цзедуна во время войны 1939–1945 годов. Авторами сценария были сам режиссёр и талантливый воронежский писатель и драматург Эдуард Пашнев. Особую остроту постановке придавало участие в ней в качестве консультанта единственного оставшегося в живых героя этих событий — советского разведчика Николая Николаевича Риммара. В этом спектакле Вадим Соколов сыграл роль Владимирова — главы советской миссии в ставке Мао Цзедуна.

Тотчас же приметил Вадима Соколова на одну из главных ролей в публицистическом спектакле-диспуте «Диктатура совести» по пьесе М. Шатрова появившийся в нашем театре в 1987 году известный московский режиссёр Марк Захаров.

Крах СССР, всей социалистической системы в девяностые годы был воспринят актером болезненно. На глазах рушилось все, чему поклонялся, чему посвятил всю жизнь… Стал сдержаннее, молчаливее. Перестал улыбаться. Слава Богу, художественный руководитель театра Анатолий Васильевич Иванов востребовал талант актера и в эти годы по полной программе. Он был занят в «Кабанчике» В. Розова, где сыграл роль партийного деятеля в новой общественной обстановке.

А когда в рамках дружбы народов в театре появился чешский режиссёр Вацлав Лаутнер с постановкой по пьесе Иржи Губача «Наполеон и корсиканка», Анатолий Иванов тотчас же предложил на роль Наполеона Вадима Соколова, таким образом пополнив его репертуарный список ещё одним государственным деятелем первой величины.

В начале 1990-х Вадим Соколов имел отличную роль в постановке столичного уровня «Прости меня, мой ангел белоснежный…» по ранней пьесе А. П. Чехова «Безотцовщина». Затем в пьесе А. Н. Островского «Волки и овцы» бесподобно сыграл роль проходимца Вукола Наумовича Чугунова, а в «Бесприданнице» роль знающего себе цену престарелого богача Кнурова…

Годы нечеловеческого напряжения сказались на здоровье актера. Новый век он встретил в состоянии прогрессирующего рассеянного склероза мозга. 4 апреля 2001 года коллектив торжественно проводил актерскую пару в Москву, в Дом ветеранов российской сцены. Вадим Александрович уезжал в Москву вместе с женой, актрисой театра Анной Павловной Соколовой, с которой прожил всю жизнь. Детей у них не было.

В московском Доме ветеранов сцены Вадим Александрович Соколов скончался 15 ноября 2001 года.

История его жизни и творчества достойна художественного воплощения.

От автора: очерки о других выдающихся деятелях Кольцовского театра вы можете прочитать в разделе нашего сайта — ИМЕНА.